— Ты тянешь время.

— А ты должен был уйти. Еще две минуты и суровый директор общежития придет и прогонит тебя метлой.

— Имя. Последний раз спрашиваю.

— Просто прекрати это, Киллиан. — Она наполовину возмущена, наполовину смирилась. — Ты не можешь просто выследить всех мужчин из моего прошлого.

— И твоего настоящего и будущего вместе взятых. Но мы начнем с якобы парня с большим членом. Простите, я имею в виду огромным.

— Он взял отпуск, чтобы поработать волонтером в правозащитных организациях в Африке.

— Ты даже следишь за его жизнью. Давай, дай мне больше причин выгравировать его в моем списке дерьма.

Она слегка смеется.

— Ты невозможен. Ты знаешь это?

— Конечно, знаю. Эта фраза — твоя ежедневная мантра.

— Это ты сказал, что прошлое в прошлом. Это я должна обижаться на твоих бесчисленных подружек, приятелей и игрушки, а не наоборот.

— У меня никогда не было девушки. До тебя, конечно. Хотя я предпочитаю термины «моя девушка», «моя женщина», «моя», которые ты, кстати, до сих пор не озвучила.

Ее щеки вспыхнули красным.

— А как же Черри?

— Черри была теплой дырочкой. Щелью, если быть более точным.

— Ты отвратителен. — Она вынимает свою руку из моей.

— Она обманщица и импульсивная анархистка, которая пристрастилась к большему количеству наркотиков, чем рок-звезды. Кроме того, разве ты не ревнуешь?

— Какими бы ни были мои чувства к ней, ты не должен так говорить о женщинах. Мы больше, чем просто дырки для твоего развлечения.

— Разве ты не маленькая феминистка?

— Не вешай на меня ярлыки, когда сам их ненавидишь. А теперь, спокойной ночи. Вообще-то, спокойной ночи тебе не желаю.

Она поворачивается, чтобы уйти, но я ловлю ее за запястье и тяну, пока она не захлопывает дверь.

— Ты не должна быть сложной во всем, Глиндон. Это начинает утомлять, повторяться и раздражать.

— Тогда отпусти меня, — промолвила она, ее глаза загорелись вызовом.

— Ты все еще на своем? Видимо, я недостаточно тебя наказал.

— Пошел ты.

— О, детка. Ты же знаешь, что этот грязный маленький ротик возбуждает меня.

Я ожидаю, что она бросит один из своих безвкусных ханжеских комментариев, но все выражения исчезают с ее лица, когда она наклоняется, приближает свое лицо к моему и шепчет:

— Тогда оставайся твердым.

А затем она быстро убирает руку и идет к двери своего общежития, соблазнительно покачивая бедрами.

Она только что это сделала?

Да, блядь, сделала, и я стал еще тверже, чем раньше.

Она, наверное, не думала, что я могу забраться к ней в окно и преподать ей пару уроков.

Мой телефон вибрирует от сообщения.

Глиндон: Даже не думай забираться ко мне в окно. Я буду спать сегодня между Авой и Сесилией.

На моих губах появляется улыбка. Моя Глиндон действительно быстро учится. Если бы кто-нибудь другой начал читать меня так легко, я бы вышвырнул его на другую планету.

С Глиндон я не возражаю.

Я знаю. Я шокировал себя этой информацией, прежде чем смог признаться себе в этом.

Киллиан: Ты говоришь так, как будто это меня остановит.

Глиндон: Не смей.

Киллиан: Нет, если только ты не скажешь, что мечтаешь пососать мой член.

Глиндон: Я буду мечтать сосать твой член до тех пор, пока ты не сделаешь глубокий толчок и я не задохнусь. Теперь доволен?

Блядь. Я чуть не кончил в штаны от ее редких грязных разговоров.

Киллиан: Надо было попросить тебя сказать, что ты моя.

Глиндон: Ни за что на свете.

Я стучу указательным пальцем по задней стенке телефона, чувствуя, как сжимаются сухожилия моей челюсти.

Эта ее сторона заставляет меня хотеть совершить гребаное убийство.

Мой телефон снова загорается, и я думаю, что это она, но это сообщение из группового чата Язычников.

Николай: Я говорю, одержимость Киллиана Глин дергает за мои несуществующие сердечные струны. Думаешь, он позволит мне трахнуть ее, когда закончит?

Киллиан: Иди, трахни труп, и пока ты здесь, превратись в него, пока я тебя не нашел.

Николай: Йоу, ублюдок, ты меня не заблокировал?

Джереми: Он разблокировал тебя, чтобы посмотреть, как ты разбойничаешь и нарываешься на неприятности. Прощай, засранец.

Николай: Что за гребаный RIP? У Киллиана внимание как у комара, и он отпустит ее до начала экзаменов. Что плохого в том, что я получаю объедки? Я делаю это по очень важной причине.

Киллиан: Скрести мое сердце и надейся умереть, кузен. Единственные остатки, которые ты получишь, это твои яйца после того, как я засуну их тебе в глотку. Я серьезно, брось это нахрен.

Николай: Стоп. Погоди. Ты только что угрожал моим яйцам убийством из-за киски? Кто ты такой и что ты сделал с нашим наследником Сатаны?

Гарет: Прекрати, Нико. На этот раз все по-другому.

Я тоже хочу вцепиться брату в глотку, но это только испортит мне настроение, поэтому я сую телефон в карман и выезжаю из КЭУ.

Через несколько секунд после того, как я выезжаю из главных ворот, я чувствую, что что-то не так. За мной едет машина.

Нет, две.

Пять.

Черт.

Я сворачиваю вправо и еду по грунтовой дороге, но проходит всего несколько секунд, как мне в лицо ударяет ослепительный свет.

Машина — или что-то больше, грузовик — мчится прямо в мою сторону с включенными ослепительными фарами. Я не пытаюсь уклониться, потому что врежусь в другие машины.

Я не пытаюсь смягчить удар, я даже нажимаю на газ. Хотите безумия? Я дам вам чертово безумие.

Последнее, что я слышу, это громкий треск и звук подушки безопасности, когда она отбрасывает мою голову назад.

Горячая жидкость стекает по моему лбу, а моя шея остается в откинутом назад положении.

Я не уверен, нахожусь ли я в сознании, без сознания или между ними, но я чувствую резкий укус боли, когда меня выдергивает из машины.

В воздухе звенит очень знакомый, очень раздражающий голос.

— Твои семь дней истекли, ублюдок.

В ушах звенит шум, похожий на подземный, а за моими оранжевыми веками пролетают теневые фигуры.

Я медленно открываю их, и внезапная пульсация пронзает мой череп.

Ублюдок.

Я не испытывал такой боли с тех пор, как группа неудачников набросилась на меня в старших классах.

Только на этот раз моя голова стала тяжелее, и мне трудно сосредоточиться. Это сотрясение?

Я почти уверен, что во время аварии я не получил никакой тупой травмы, так как удар был не очень сильным, и подушка безопасности защитила мою голову.

Хотя это могло произойти после.

Я трясу головой, чтобы прогнать размытость, и вижу красные точки. Я поднимаю руку, чтобы схватиться за виски, но они не двигаются.

Я смотрю вниз и убеждаюсь, что оба моих запястья связаны за спиной, а ноги пристегнуты к ножкам металлического стула, на котором я сижу.

Чертовски идеально.

Судя по угольному цвету стен и ярким неоновым огням, это подземелье.

Моя первая ставка, по логике, — Змеи. У них есть к нам претензии, и Джереми уже много лет бьет их по больному месту. В результате, их возмездие было вопросом «когда», а не «если».

Нападение и похищение меня кажется законным и предсказуемым.

Но это было бы применимо только в том случае, если бы меня похитили в пределах Королевского университета или если бы погоня произошла недалеко от наших комплексов.

В КЭУ, может быть, и полно шикарных людей, которые поклоняются чистым туфлям королевы, но у них есть свой клуб. И Змей или нет, они будут уязвимы здесь.

Это не их территория.

Это территория Элиты.

И я случайно разозлил одного из них, непреднамеренно — или может, и намеренно, учитывая все эти парные снимки, которые я в последнее время люблю выкладывать в социальных сетях.

На последней фотографии Глиндон спит у меня на коленях, ее лицо скрыто моей обнаженной грудью, и видна только половина моей. Она одета в шорты и красную майку, а ее руки обхватывают мою талию.